Экуменическая Католическая Церковь Христа

25 октября - св. Несторий, исповедник

Подробности

Опубликовано 28.10.2017 15:50

Просмотров: 1025

Несторий, патриарх Константинопольский, принадлежит к наиболее трагическим фигурам в истории Церкви. Показывая себя ревнителем чистоты веры, он вошёл в память потомков как один из главных ересиархов, хотя в бытность свою патриархом не считался таковым; скорее его можно назвать заложником многих негативных процессов, имевших место с обществе и Церкви того времени – от противостояния александрийской и антиохийской богословских школ до конфликта различных группировок внутри императорского двора в Константинополе. Одиночество и непризнанность Нестория на фоне распрей, зависти и ненависти во многом подтверждают правдивость евангельских слов «Нет пророка в отечестве своём» и «Царство Моё не от мира сего». В последние годы, находясь в изгнании в пустыне, Несторий написал апологию от лица Гераклида, чтобы уберечь этот труд от сожжения, где назвает пустыню своей «подругой, прибежищем и кормилицей», хотя ранее ему была знакома и роскошь императорского двора.

Родившись в Сирии, Несторий рано почувствовал тягу к иноческой жизни. Воспитался он в монастыре св. Евпрепия недалеко от Антиохии; этот монастырь стал его alma mater, туда же он удалился после Эфесского собора, ставшего для него временем трагического перелома. Считается, что учителем Нестория был Феодор Мопсуэстийский, выдающийся экзегет, названный сирийской Церковью «учителем учителей и толкователем толкователей». После монашеского пострига Несторий принимает сан священника. Уже тогда он прославился как образец аскетического делания. При этом он был наделён даром красноречия и благодаря этому располагал к себе сердца тысяч людей. Со временем его слава дошла и до императорского двора. Император Феодосий II фактически сделал его своим фаворитом, и в 427 г. после смерти константинопольского патриарха Сисиния Несторий взошёл на патриарший престол. Однако следует напомнить, что император в те годы был ещё достаточно молод, и реальная власть фактически находилась в руках его старшей сестры Пульхерии, женщины очень властной и волевой, которая оказывала поддержку многим епископам и клирикам, образовавшим при дворе своеобразную «монашескую партию». Одним из вождей этой «партии» был епископ Кизический Прокл, который рассматривался в качестве возможного претендента на патриарший престол. Таким образом, едва став патриархом, Несторий навлёк на себя зависть множества тайных врагов, которым негласно покровительствовала Пульхерия, имевшая едва ли не больше власти, чем сам император.

Что касается образа Нестория как патриарха, то, если верить основному источнику нашей информации – «Церковной истории» Сократа Схоластика – ,то он окажется весьма далёким от идеалов евангельской кротости. Несторий выступает как безжалостный гонитель религиозных диссидентов, особенно ариан. Но здесь нужно сделать особый акцент на том, что во время триумфа никейской ортодоксии это было естественной стратегией со стороны тех, кто находился у церковного руля. В результате требований Нестория и соответствующих санкций со стороны императорской власти, ариане лишились молитвенных зданий в черте города; прещениям также подверглись новатиане, аполлинаристы и македониане. Антиеретические меры патриарха едва не нарушили и без того шаткое общественное равновесие: у стен города были расквартированы вспомогательные войска, по большей части состоявшие из готов-ариан, и любая неосторожная мера по отношению к ним была чревата неповиновением и открытым вооружённым восстанием с их стороны.

Другой радикальной мерой со стороны Нестория было фактическое возрождение монашества, которое находилось в состоянии фактической деградации. По свидетельству сирийского церковного историка Бархадбешаббы Арабайи, Несторий запретил монахам покидать свою обитель без сопровождения наставника, который мог бы поручиться за поведение своих послушников. Таким образом, Несторий положил конец монашескому политиканству, когда монахи постоянно искали покровительства при императорском дворе, будучи при этом вхожи в дворцовые помещения, а бесконечному посещению монахами увеселительных заведений был положен конец. Запретительные меры коснулись и самих увеселительных заведений: фактически вне закона были поставлены театральные зрелища, а большинство актёров и танцоров были высланы из города. Естественно, неоправданно жёсткие действия «константинопольского Савонаролы» вызвали жёсткое противостояние со стороны творческой «богемы» того времени, и таким образом, Несторий только нажил ещё больше врагов.

Распространено мнение, что Несторий выступил против термина «Богородица», считая недопустимым называть таким образом Деву Марию, поскольку Бог нерождён в принципе, а Мария могла родить Иисуса Христа только в телесном отношении. На самом деле полемика вокруг этого термина шла уже давно; Несторий просто оказался своего рода заложником существовавшего в его время богословского дискурса. Антиохийская богословская школа, унаследовав самую древнюю, характерную ещё для дособорной эпохи терминологию, ратовала за чёткое разделение сущностей, поэтому Несторий присоединился к тем, кто считал, что термин Θεοτόκος является богословски некорректным, хотя и допустимым в качестве литургического величания. Тем не менее, противоборство со стороны враждебно настроенных по отношению к Несторию епископов, ориентирующихся на другие богословские стандарты, привела к необходимости созыва очередного Вселенского собора.

Сама процедура созыва и проведения Собора наводит на мысль о вопиющем нарушении принципов кафоличности при организации данного мероприятия. На Собор не был допущен Несторий, который, таким образом, был лишён возможности защитить свою позицию. Отсутствовали восточные епископы во главе с Иоанном Антиохийским, не прибыли также папские легаты, которые впоследствии присоединились к решениям собора задним числом. Противником собора был комит доместиков (то есть, один из императорских министров) Флавий Кандидиан, с санкции которого был огранизован параллельный собор восточных епископов. Последние осудили отцов параллельного собора, в том числе основного инициатора осуждения Нестория – Кирилла Александрийского, чья богословская формула «одна природа Бога Слова воплощённая» приравнивалась к аполлинаризму. В конечном итоге император был вынужден низложить всех епископов и заточить основных зачинщиков смуты, но Кириллу удалось уйти из заточения. Восточные епископы вернулись в свои земли, будучи убеждены в отпадении Кирилла в ересь; в то же самое время Несторий, испросив разрешения удалиться в свой монастырь св. Евпрепия, настаивал на том, что слухи о его анафематствовании термина «Богородица» абсолютно ложны. Между тем император Феодосий, поддавшись влиянию своей авторитарно настроенной сестры, был вынужден распорядиться сжечь сочинения самого Нестория, а его самого – сослать. Находясь в месте своей ссылки в Египте, около знаменитой Фиваиды, Несторию удалось чудом выбраться оттуда в результате нашествия кочевников-блеммиев. Тем не менее, власти постоянно меняли места ссылки Нестория, что подорвало его здоровье и ускорило его кончину.

Подводя итог нашей беседе о Нестории, зададимся главным вопросом – насколько значима его фигура для нас, христиан-антитринитариев? Могут ли его отнюдь не благовидные поступки в бытность патриархом Константинополя (например, антиарианские гонения) позволять считать его личность достойной святости? Здесь следует подчеркнуть, что в так называемом «несторианском кризисе» основную роль сыграли терминологические противоречия александрийской и антиохийской богословских школ. Приверженность антиохийской экзегетической традиции, оперировавшей наиболее древними и вместе с тем авторитетными приёмами толкования текстов, позволило открыто поставить  вопрос о природе Христа и выявить всю терминологическую противоречивость в интерпретации этого сложного вопроса. Как мы уже писали ранее, «богословие Нестория невольно выкопало могилу тринитарному богословию, поскольку все предыдущие попытки различить Логос от Бога сводились к крипто-политеизму, объясняющему эти различия множеством персон Бога», хотя, естественно, сам Несторий был тринитарием. Споры вокруг термина «Θεοτόκος» и проблем вочеловечивания позволили понять вторичную природу Божественного Логоса в сравнении с Богом Отцом, как это подчеркивали много столетий спустя Исаак Ньютон, Уильям Уистон и их многочисленные ученики.

_____

специально для old-christian.ru

• < Назад
• Вперёд >